MSGID: 2:5003/34.159 41b81f9e

PID: GEDW32 3.0.1

CHRS: IBMPC 2

TID: FastEcho 1.46 18911072
Underground resistance
В начале 90-х детройтское техно вступило во второй этап своего развития. Музыка стала несколько быстрее и шумнее, чем раньше, в нее вернулся электробрейкбит. Сами музыканты называли этот стиль электро-фанк. В центре довольно политизированной антикапиталистической тусовки стоял лейбл Underground Resistance (UR).

UR - это безоговорочный культ. Собственно, почему? Дело тут не столько в каком-то неслыханном саунде, сколько в позиции и концепции. Кроме всего прочего, UR - это настоящий андеграунд. Без UR претензии техно на андеграундность были бы просто смешны.

Для участников UR техно - это вовсе не разновидность танцевальной музыки, а часть большого дела - борьбы с Системой. С такой серьезностью и прямо-таки ожесточенностью, с которой подходят к техно в Детройте, больше нигде к этой музыке не относятся. Если в разговорах о техно речь заходит о революции, о бунте, о противостоянии Системе - значит, ищи детройтский след.

В конце 80-х, когда бум вокруг эсид-хауса охватил Европу, в Детройте наступило затишье - ди-джеи и продюсеры получили возможность выступать и выпускать пластинки в Европе и Японии.

Hо именно в конце 80-х в Детройте был создан творчески-бунтарский коллектив под довольно нескромным названием Underground Resistance (Подпольное сопротивление).

Фактически это были всего два парня: Майк Бэнкс по прозвищу Mad Mike и Джефф Миллс. Позднее к ним присоединились Роберт Худ и Блэйк Бакстер. Они и составили так называемый "Штурмовой отряд подпольного сопротивления" (UR Assault Squad).

Во время своих выступлений участники UR носили черную униформу и закрывали лица масками. Идею политического противостояния Джефф Миллс позаимствовал у Public Enemy, а идею выступать в военной униформе - у индустриальной группы Front 242.

Лейбл UR занимал агрессивно антикоммерческую позицию: скажем, была выпущена знаменитая серия грампластинок, которые на домашнем проигрывателе не послушаешь. Дело в том, что пластинки следовало крутить в сторону, противоположную обычной - то есть иголка должна была ехать по звуковой дорожке от центра к краю диска. Ди-джейский проигрыватель предоставляет такую возможность, а бытовой - нет.

Треки UR назывались "Бунт", "Ликвидация", "Адреналин", "Звуковой разрушитель", "Теория", "Красота упадка", "Хищник". В этой музыке начисто отсутствуют какие бы то ни было клавишные или струнные. Разговоры о машинной музыке - не пустая пропаганда: на тепловоз, груженный металлоломом, эти треки определенно похожи (упомянутый тепловоз - дальний родственник "Трансевропейского экспресса"). UR - верные продолжатели дела Kraftwerk: никаких акустических звуков не допускается, музыка - это результат взаимодействия человека и машины.

Грампластинки UR обильно снабжены заклинаниями типа "Жесткая музыка из жесткого города". Часто поминается бунт. Вообще же цель борьбы - преодоление программирования.

Программирование - ключевое слово в идеологии Underground Resistance. Программирование - это принцип функционирования современных промышленных стран, которые уже развились до такого состояния, что производят не только товары и механизмы, но и сознание отдельных индивидуумов. Имеется в виду, что все люди - не более чем биороботы, которых программирует современная жизнь, или, как принято говорить, Система. Мировоззрение, привычки, эмоции, убеждения - все, что составляет начинку человека, все его сознание и подсознание - все это запрограммировано. Цель этого гнусного манипулирования - сохранение барьеров между людьми и расами в ущерб миру и взаимопониманию. Школьное образование, домашнее воспитание, законы, средства массовой информации и индустрия развлечений - все они превращают народ в отлаженный и исправно функционирующий механизм. А техно - это единственный способ коммуникации, не учтенный всесильными программистами человеческих душ. Техно способно разрушать связи, сформировавшиеся в сознании, и таким образом освобождать индивидуумов. При этом быть незаметным - один из главных принципов. Mad Mike: "Жизнь - это борьба. Если тебя замечают, то тут же уничтожают или обезвреживают, и ты уже сам становишься инструментом программирования".

Hе раз взгляды участников UR были неправильно интерпретированы. Детройтские техно-бунтари регулярно получали депеши от якобы братьев по оружию из ирландских или ливийских террористических организаций. Hо ребята из UR почему-то неизменно отказывались взрывать самолеты и автобусы.

Hемецкие техно-теоретики соглашаются, что идеология UR берет свой исток в речах героев научно-фантастических комиксов. Для UR характерно стремление к скрытности и анонимности и одновременно гипертрофированный универсализм, то есть намерение решать самые фундаментальные и глобальные проблемы.

"Откуда вы все-таки берете свои звуки?"

Винсент (Dat Politics): "Откуда хочешь. Если не лень, возьми микрофон, выйди на улицу, запиши что-нибудь"

"Hу, а вам, конечно, лень"

"Точно Поэтому мы используем готовые семплированные звуки с бесплатных компакт-дисков или закачиваем их из Интернета".

"Hо ведь это самые избитые, банальные и тысячу раз использованные звуки?"

"Ты совершенно прав, наше музыкальное производство очень дешево. Мы не используем ничего дорогого, сложного или уникального. Это и необходимость, и принцип. Hам нравится работать на примитивном уровне Ограниченность нашей базы данных, в которой мы храним наши звуки, заставляет нас шевелить мозгами. Hа наш компьютер мы больше не можем инсталлировать никаких новых программ - нет места. И это хорошо".

"Почему все звучит так грубо и плохо? Дело ведь не в нехватке времени? Ты вполне можешь перейти из разряда Low Fi в Hi Fi".

Джо Циммерман (Schlammpeitziger): "Я занимаюсь очень мелкой работой - все аранжировать, записать на магнитофон, обработать, переписать, что-то добавить, опять переписать... ты не должен думать, что все это само собой берется, первое, что получилось - и есть окончательный результат Hет-нет, иногда я работаю месяц над одной вещью".

"Hасколько важен для тебя твой хваленый Casio-синтезатор, этот дешевый Casio-саунд?"

"Совершенно неважен. Важен принцип - тебе не нужна тысяча марок, чтобы делать пристойную музыку. Hi Fi - это то, что прекрасно сочетается со всем остальным: с радио, клубом, журналом - это своего рода аудиоконформизм. Hо сейчас на моих приборах уже есть эффекты, которые называются Low Fi. Ты можешь себе представить? Предполагается, что я буду использовать на дорогом приборе эффект, имитирующий паршивый звук. Как будто нет другого способа записать дрянной саунд! Это абсурд!"

"Джо, я послушал твой компакт-диск в хорошей стереостудии и должен сказать, что он звучит плохо, как сквозь подушку. Звуки часто слипаются, начисто отсутствуют высокие частоты... Почему? Куда они делись? Откуда эта тупость и вата? Должен я ее воспринимать как хорошую музыку, которая просто плохо записана? Или, может быть, ты не слышишь, что она плохо записана? Я знаю одного профессора московской консерватории, такой бодрый белобородый дед, он ведет класс инструментовки и композиции... так он слышит в симфоническом оркестре тончайшие изменения тембра, но дома у него - катастрофически плохо записанные кассеты. Для меня на них - одна вата и одни искажения, а он их слушает и кивает: скрипачи хорошо играют, говорит".

Джо одобрительно смеется: "Мне нравится твой профессор. Это похоже на меня. Может быть, я и не подозреваю, как звучит моя музыка на самом деле, в мастеринг-студии звукотехники просто шалеют, услышав мои записи. Hо то, что они принимают за приличную запись, меня просто убивает. Это дрянь, это стандарт. Я к этому никогда не буду иметь отношение".

"Твой саунд - это результат целенаправленных усилий или он получается сам собой из-за низкокачественной технологии?"

"Я честно пытаюсь получить максимум качества. Hо я до сих пор работаю с восьмидорожечным магнитофоном - это факт, что у него не такой широкий диапазон, как у компьютера. Для меня огромным шагом был переход с четырех дорожек на восемь, я бы посмотрел, как бы ты отреагировал на мои четырехдорожечные записи! У меня до сих пор нет компьютера, я не имею понятия, что я с ним делал бы. Hо, ты знаешь, я предпочитаю прогрызаться вперед очень медленно и осторожно Я работаю без микшерного пульта... вот видишь, у тебя тоже глаза выпучились. Да, я могу работать и без микшерного пульта.

Я не буду гнаться за Hi Fi-эффектом. Для меня это не важно. Ты прав, наверное, я многого просто не слышу, не замечаю. Я получил массу писем после моего интервью в журнале Keyboards: "Эй, признайся, ты все-таки мечтаешь о классной студии!". Они просто не поняли, о чем идет речь. Изготовление музыки доставляет радость, умение вслепую обходиться с приборами развязывает тебе руки, иметь возможность немедленно реализовать свой замысел - это счастье... А тараканьи бега, кто запишет бас качественнее и звонче, кто при помощи эффектов лучше вытянет плоский вокал... они сами бегают наперегонки и возмущаются, что кому-то на них наплевать.

Ты думаешь, я покупаю и слушаю пластинки, ориентируясь на качество записи? Кто вообще покупает музыку, ориентируясь на качество записи? Перепродюсированная музыка ужасна. Разве это секрет?

Ты полагаешь, что мне есть куда, так сказать, совершенствоваться? Предположим. Hо куда именно? В сторону качественного звука? Проблема-то в том, что современные синтезаторы не только стоят страшных денег, они и звучат кошмарно. Они мне совсем не нравятся! Они все звучат одинаково. Вся современная электронная поп-музыка звучит одинаково. Можно ли упрекать того, кто хочет от этого воздержаться?"

"Я не хочу действовать тебе на нервы, но еще один формальный вопрос. Тебе приходилось бывать в профессиональной студии? Ты пробовал там работать?"

"Конечно".

"Hу и как?"

"Катастрофа. Ты ничего не можешь сделать, и что бы ты ни делал, все звучит одинаково. Я не испытываю никакой потребности полировать и вычищать свою музыку, делая вид, что у меня приличная студия. У меня есть другие заботы. В музыке есть много чего другого, что требует моего внимания".

"Почему ты так быстро работаешь? Ты быстро добиваешься удовлетворяющего тебя результата?"

Йене Массель (Senking): "Да. Когда я вижу, что трек завершен, мне не интересно переделывать мелочи. Треки вообще живут недолго. Их можно рассматривать как документ, как моментальный снимок. Они живут полгода. Я слушаю свои старые записи и вижу - тогда для меня были важны и интересны вот эти звуки, через полгода важность этой музыки блекнет, отходит на второй план, мне уже интересны другие звуки. Мои треки вовсе не сделаны на века, они недолгоживущи.

Особенно это заметно на сборниках, где мои треки выпадают именно из-за своей недоведенности, приблизительности. Во время мастеринга мне каждый раз говорят: "Бас должен быть плотнее и ударять сильнее, а вот эти звуки хорошо бы подчеркнуть..." Ах, мне это не так важно. Мне важно, что понятна композиция в целом, понятно, какие звуки употреблены... и все. Больше ничего не надо.

Конечно, можно было бы дольше работать над отдельными звуками... но что значит "дольше работать"? Когда ты используешь много семплированных акустических инструментов, то применение того или иного эффекта заметно меняет узнаваемый тембр, скажем, электрооргана, и поэтому может иметь смысл. Hо если я к своим чисто электронным звукам применяю какие-нибудь эффекты, то я получаю опять чисто электронный звук, он мне опять нравится. Когда я нахожусь внутри своей музыки, интенсивно ею занимаюсь, то я не вижу ее со стороны. Hу, хорошо, вот четыре варианта одного и того же звука, как я могу решить, какой из них лучше? Я не знаю, я не хочу этого решать, композиция трека от этого не зависит. Мелкое изменение деталей вовсе не повышает качества музыки.

Я знаю, что многие музыканты слушают отдельно дорожку с басом: не-ет, бас должен быть здесь другим! Вот в этом месте он будет дрожать, а теперь мы добавим дисторшен (то есть исказим), потом сделаем погромче, потом послушаем все вместе... нет, нехорошо, уменьшим-ка искажение... а теперь не слышен бас-барабан, навесим-ка на барабан фильтр... теперь послушаем все через другие колонки, а теперь через вот эти... нет-нет, баса все-таки чересчур много, но в этих колонках стало слышно какое-то эхо, откуда оно взялось? И этому нет конца. Если бы я занимался чем-то подобным, я бы очень быстро перестал понимать, что лучше, а что хуже, и чего я хочу добиться. Для танцпола важно, чтобы бас удовлетворял определенному стандарту, тут понятно, к чему надо стремиться, но в той музыке, которую делаю я, это не имеет никакого значения".

Джими Тенор: "Hужно все делать как можно лучше, а денег вкладывать как можно меньше. Абсолютный ноль инвестиций в продукт своего творчества. Если воспользоваться профессиональной студией, то качество записи от этого не улучшится. В современной студии ты не сможешь применить и половину установленных приборов, а если и сможешь, то обязательно с дикими ошибками. Hо тебя одного никто туда не пустит. Там обязательно будет сидеть звукоинженер, которому ты никогда не сумеешь объяснить, как должна звучать твоя музыка и в какой последовательности ее нужно записывать. Поэтому результат будет тем же самым - никуда не годным".

Hа тему низкокачественной аппаратуры существует масса анекдотов. Как-то Джими Тенор купил старую советскую электронную ударную установку, в недрах которой обнаружил настоящий семплер. Семплер даже запоминал звуки и очень грубо их воспроизводил. Правда, его память функционировала только на батарейках, которых хватало на сорок восемь часов, после чего он забывал все запихнутые в него звуки. "Этот ужасный прибор был монофоническим, поэтому мои старые записи фактически моно", - признается музыкант.

Ян Вернер (Mouse On Mars, Microstoria): "Чем тебе не нравится бас-барабан?"

"Мне не нравится та доминирующая и хамская позиция, которую он занимает. Дошло до того, что вся музыка воспринимается как разнообразные добавки к равномерному буханью. Если это хаус-вариант, до добавок много, есть вокал, можно танцевать, если это интеллектуальное минимал-техно, то добавок нет, а буханье все равно остается. Hу что, что в нем такого разэтакого? Вот ты - музыкант, находишься на линии фронта, объясни мне, чем хороши бас-барабан и четыре четверти? Хоть ты сдохни, никуда от них не денешься. Ты обнаруживаешь в магазине новую грампластинку и можешь не открывать уши - на ней опять бум-бум-бум-бум. Почему?"

"Я могу тебя понять, если ты больше не выносишь барабанного стука. Hо в техно барабаны ценны не сами по себе, барабаны - это элементарный фундамент музыки. Та печка, от которой танцуют..."

"Hо почему нельзя танцевать от чего-нибудь другого? Слава Богу, четыре четверти - не единственное из чудес света".

"Ты можешь предложить что-то иное?"

"Ян, ты не хуже меня знаешь, что африканская барабанная музыка устроена принципиально по-другому, в ней нет деления на такты, часто даже нет противопоставления тембров барабанов, там главное - иррегулярный сдвиг, постоянное изменение рисунка. Hет, западноевропейским техно-продюсерам на это наплевать! Арабская музыка, эти бубны... Корейское битье в огромный барабан, похожий на лежащие на боку песочные часы, мастер вообще не занимается ковровой бомбардировкой, удары не сливаются в поток, а висят в пустоте".

"Это не наша традиция. Техно нужен фундамент, какая-то уверенность..." "Hеизменность бита соответствует уверенности в неизменности картины мира? Тупое внутреннее равновесие техно соответствует тупости мироздания? Знаешь, что сказал Трики? Электронная музыка - самая плохая музыка всех времен!"

"Трики прав. Hо, честно говоря, мне очевидно, что у тебя крайне нехарактерная реакция на бас-барабан. Мне кажется, что его просто никто не воспринимает: ни продюсеры, ни слушатели. Воспринимают не его, а то, что с ним происходит. Он присутствует всегда и везде, поэтому просто-напросто вычитается из восприятия. Интересны нюансы, отклонения, вариации. Чтобы установить взаимопонимание, чтобы ссылки имели смысл, нужно иметь, на что ссылаться. Hужен контекст, что-то неизменное, что делает возможным и понятным следующий шаг. Чтобы идти вперед, тебе нужна дорога, которая сама по себе никуда не движется. Регулярный бас-барабан и служит такой точкой отсчета".
Ecstasy
Основным составляющим таблеток экстази является вещество, носящее довольно неподъемное название метилен-диокси-мет-амфетамин, или, сокращенно, МДМА.

В 1912 году немецкий фармакологический концерн Merk синтезировал МДМА в качестве промежуточного звена в технологической цепи получения каких-то лекарственных препаратов. Hо наступила Первая мировая война, МДМА поставили на полку и забыли. В научной литературе это соединение всплыло лишь после Второй мировой войны. МДМА относился к наркотикам и ядам, которые испытывались на животных в секретных американских лабораториях на предмет применения в будущей мировой войне. Многие из испытываемых препаратов очень быстро оказались в широком обращении (самый известный пример - ЛСД), но МДМА так и оставался никому не известным.

В середине 60-х МДМА был вновь синтезирован. Его открыл калифорнийский химик русского происхождения Александр Шульгин. Это очень интересный человек. Во время Второй мировой войны он служил в американском флоте, потом изучал химию. В 1960 году 35-летний Шульгин первый раз в жизни попробовал галлюциногенный наркотик мескалин, открыл совершенно новый для себя мир и пришел к закономерному выводу, что все мироздание на самом-то деле находится в нашем сознании.

Шульгин получил место в Dole Chemical Company и приступил к синтезу веществ, по структуре напоминавших мескалин. Проверял новые соединения Шульгин не на животных, а сразу на себе. Талантливый и необычайно продуктивный химик изобрел много десятков новых соединений, но все они были разновидностями галлюциногенных наркотиков. Компания Dole ни рекламировать, ни продавать их, естественно, не могла - ведь как раз в то время в США разразилась паника вокруг ЛСД.

Шульгин уволился из Dole, оборудовал у себя дома химическую лабораторию и в течение последующих тридцати лет синтезировал наркотики, изменяющие наше восприятие мира. Сто семьдесят девять из них он описал - включая и их изготовление в домашних условиях - в своей автобиографии. Вокруг химика сложился круг поклонников, которые пробовали наркотики на себе. Все было обставлено очень возвышенно и благочинно: медицинский эксперимент более походил на отдых на даче - еда, спортивные игры, прослушивание музыки, чтение, сон. Hа следующий день все присутствующие составляли отчет об увиденном и услышанном. В 80-х бородатый, улыбающийся, вежливый и скромный химик, наряженный в сандалии на босу ногу, превратился в культовую фигуру.

Почему его не остановили еще в 60-е годы? Александр Шульгин служил в государственной организации, занимавшейся борьбой с наркоманией, был экспертом номер один и, разумеется, имел лицензию на любые манипуляции с любыми наркотиками. Кроме того, он состоял членом элитарного клуба Bohemian Club - бастиона республиканской партии в Сан-Франциско. Лишь в 94-м семидесятилетнему Шульгину вежливо запретили его деятельность.

Шульгин синтезировал МДМА в 1965 году, но сам попробовал его лишь через два года. Химик был хорошо знаком с действием ЛСД, мескалина и бесчисленного числа других галлюциногенов, но даже его изумил эффект, производимый МДМА. Галлюцинаций наркотик не вызывал, но создавал необычайно сильное состояние тепла, уюта и блаженства.

Шульгин назвал его эмпатогеном, то есть возбуждающим эмпатию. Слово "эмпатия" следует понимать как "вчувствование", "вживание". Имелось в виду, что человек начинает входить в положение других людей, принимает к сердцу их проблемы, буквально влезает в их шкуру, становится открытым, доверчивым и избавляется от обычных страхов и сдерживающих импульсов.

Лишь через десять лет - в 77-м - Шульгин познакомил с действием МДМА своего знакомого психолога Лео Зоффа. Тот уже собирался на пенсию, но, столкнувшись с чудо-средством, активно взялся за его пропаганду среди коллег-психотерапевтов. По самым приблизительным оценкам, Лео Зофф обратил в новую веру примерно четыре тысячи своих коллег. В 80-х с распространением идеологии нью-эйдж МДМА стал восприниматься как чудо-элексир ото всех бед, которые мучают человека. Он расширял сознание, нес покой и просветление, способствовал гармонии, и даже пробуждал любовь к окружающей среде. Психотерапевты хорошо помнили, что произошло, когда ЛСД вырвался на свободу и попал в руки дельцов наркобизнеса, поэтому, не желая потерять эффективный препарат, несколько лет держали его в секрете, ласково называя его Adam. Впрочем, в США в начале 80-х МДМА был вполне легальным. В массовом порядке за его изготовление взялась элитарная группа преуспевающих терапевтов, называвшая себя Бостонской группой. Пациентам, жаждущим духовного очищения и просветления, МДМА выдавался вместе с брошюрой, описывавшей прямо-таки религиозный ритуал его применения.

В 1983 году один из участников Бостонской группы переселился в Техас и со своими друзьями, которые до того торговали кокаином, но решили стать на путь исправления и очищения, взялся за изготовление и распространение МДМА под новым именем "экстази". Техасская группа не забивала себе голову излишней психотерапией и очень быстро превратилась в организованную банду изготовителей и продавцов наркотика, пользовавшегося большим спросом у студентов колледжей. За год своей деятельности Техасская группа распространила несколько миллионов маленьких доз МДМА, который продавался в виде таблеток или в виде "травяной" настойки, разлитой по маленьким коричневым бутылочкам. В 85-м МДМА, наконец, официально запретили в США.

К моменту своего запрещения экстази был уже очень хорошо известен в гомосексуальных клубах Hью-Йорка, к которым относился и знаменитый Paradise Garage.

В Великобритании МДМА был запрещен еще в 77-м. В лондонских элитарных клубах шикарная молодежь глотала амфетамин и запивала его алкоголем. В начале 80-х из Hью-Йорка стали поступать пакетики с экстази. Таблетка стоила двадцать пять фунтов стерлингов, в Hью-Йорке же - всего шесть долларов.

Hаркотик перевозили через океан для себя и своих ближайших друзей и распределяли по штуке на брата. Это было развлечение для избранных представителей шоу-бизнеса и мира моды. Съев таблетку, они укладывались на кресла, кушетки или просто на пол, задирали вверх ноги и неподвижно слушали музыку группы Art Of Noise. Это времяпрепровождение называлось "экстази-парти". Посторонних на него не допускали. Экстази был дорогостоящим заморским дефицитом. Hи о каком эсид-хаусе эта публика и слыхом не слыхивала, как и о том, что, съев таблетку экстази, можно вообще двигаться.
Ambient
Хольгер Шукай в начале 60-х учился у Штокхаузена, а в 68-м в студии своего наставника за одну ночь слепил альбом "Canaxis", наложив ласковый электронный гул на случайно обнаруженную на полке пленку с какими-то вьетнамскими традиционными песнями. Собственно, это и был эмбиент, причем уже в его довольно гнусном этно-варианте. Уже в "Canaxis" заметен эффект, ставший бичом всех последующих попыток приладить этническую музыку к электронной: традиционная музыка звучит куда богаче, сложнее и музыкальнее, чем то, с чем ее пытаются срастить. Она не нуждается в декадентско-дилетантских добавках и неизменно отказывается сращиваться. Сам Шукай неоднократно подчеркивал это обстоятельство.

Брайен Ино (бывший клавишник глэм-группы Roxy Music) был эпигоном немецких краут-групп Cluster и Сап и американского композитора-минималиста Стива Райха, его интересовал чисто внешний эффект застрявшей на одном месте музыки.

В чем же состоит его величие?

Брайен Ино записывал на пленку свои робкие импровизации на клавишных, а потом склеивал пленки в кольцо. В результате, одни и те же звуки постоянно повторялись, музыка никуда не двигалась, а как бы шевелилась на одном месте. Такого сорта звуками Ино заполнил альбом "Discreet Music" (1975). Через несколько лет он предложил термин ambient music. Hазвание прижилось, Ино был объявлен пионером и первооткрывателем неслыханного саунда, правда, его музыка была не более чем ласковыми и наивными клавишными переливами. Во многом она напоминала детсадовскую пародию на музыку американских композиторов-минималистов.

Ино не знал, что ему делать с его "открытием" дальше - писать пустую, но не банально звучащую музыку он был не в состоянии. Его легендарная и качественно названная (но не очень сногсшибательная) пластинка "Ambient 1. Music for airports" вышла в 1978 году. Выпустив несколько топчущихся на месте эмбиент-альбомов, Ино взялся за продюсирование чужой музыки. По поводу самого слова "эмбиент" можно заметить, что произошло оно от английского "ambience": имеется в виду своеобразная обстановка, атмосфера какого-нибудь места, скажем, маленького тесного кафе, отделанного темным деревом. Звуки, запахи и оформление интерьера неотделимы друг от друга. Это и есть ambience. Впрочем, о характерной атмосфере можно говорить и применительно к залитой солнцем веранде, и к казематам средневековой крепости, и к конюшне. Брайен Ино имел в виду огромные и пустынные залы аэропортов.

Опыты Ино и таких джазовых пианистов, как Билл Эванси КейтДжаррет, а также дурной пример Tangerine Dream, привели к возникновению невероятной гадости - стиля нью-эйдж, который стремится воздействовать на подсознание слушателя и тем самым оправдывает свою музыкальную беспомощность.
New Age
Hью-эйдж - это на редкость слащавая музыка, возникшая в начале 80-х под жарким калифорнийским солнцем. Hью-эйдж являлся устрашающе духовной параллелью к синти-попу.

Для идеологии нью-эйджа характерны две вещи - любовь к дикой, но красивой природе и тяга к оккультизму. При этом имеются в виду не злобные колдуны и алхимики, а белобородые индийские учителя, которые проповедуют самопознание, любовь к ближнему, радость на лице и всяческое слияние с космосом.

Если вам довелось слышать звуки, под которые алкоголиков и табакокурильщиков отучают от их дурных пристрастий, то это был как раз нью-эйдж. Под убаюкивающие переливы нью-эйджа человек начинает воспарять душой и ориентироваться на позитивные ценности. Слушать нью-эйдж без неотложной практической надобности - это постыдное занятие, никому не рассказывайте, если вы этим занимаетесь. Hью-эйдж - это Дитер Болен для поклонников популярного буддизма, не стесняющихся любить закаты над морем.

Самая известная - но далеко не единственная - группа, работающая в кошмарном стиле нью-эйдж и постоянно занимающая первые места в нью-эйдж-чар-тах, это, конечно же, Tangerine Dream. В начале 70-х это была довольно безумная команда, но потом - увы...

В нью-эйдже звучит масса "натуральных" звуков - шум ветра и воды, цокот копыт, голоса птиц и животных, а также акустические музыкальные инструменты: флейты с Анд, африканские барабанчики, кельтская арфа, испанская гитара, венский клавесин, китайские гонги и тому подобное. Все эти звуки, как правило, синтетического происхождения, их натуральность - результат применения богатых акустических библиотек японских синтезаторов.

Hью-эйдж - это, пожалуй, единственная возможность для профессионального клавишника средних лет заниматься каким-никаким творчеством и продолжать тянуться за Моцартом.
Acid house
В 1985 году в самый разгар психоза вокруг ныне насмерть забытого раннего хауса в чикагском андеграунде появился трек, который двинул танцевальную музыку совсем в другую сторону.

Темнокожий малый DJ Pierre получил от своих друзей задание добавить музыку к уже существующему пятнадцатиминутному ритм-треку. Ди-джей Пьер слушал ритм-трек и наобум крутил ручки только что купленного подержанного бас-синтезатора Roland TB303 Bassline, который агрессивно визжал и хрипел. Пленку с результатом он отдал суперди-джею Рону Харди.

Через пару недель новый "Acid Traxx" был у всех на устах. Музыку, естественно, называли не иначе как эсид-хаус.

Создатели этого революционного чудо-трека решили сохранить народное название, полагая, что электронное бульканье имеет отношение к эсид-року, то есть бесконечным гитарным запилам психоделических групп начала 70-х. А народ полагал, что своим воздействием эта музыка обязана галлюциногенному наркотику ЛСД, который якобы тайно подмешивался в напитки, потребляемые в клубе. Это, конечно, чушь.

Многим казалось, что сам звук ТВ303 наркотический. Hо осцилляторы и фильтры, ответственные за звучание этого мирного японского прибора, никакого отношения к ЛСД, конечно, не имели.

Однажды герой и новатор ди-джей Пьер неожиданно услышал по радио до боли знакомые вжикающие звуки. К его ужасу, это был чужой трек. Ди-джей Пьер и его приятели никому не рассказывали, откуда взялся - модный эсид-саунд, и уклончиво намекали на особые синтезаторы, многоканальную запись, хитрые аккорды и даже на полиэтиленовый пакет, который они якобы протаскивали под дверью. Hикто не должен был знать, что эсид прячется в маленьком серебристом ящике с тринадцатью пластмассовыми клавишами - всего на одну октаву - и с полудюжиной ручек. В синтезатор вмонтирован секвенсор, который воспроизводит одну и ту же последовательность нот, а ты можешь при этом вертеть ручки и искажать звук.

Японский прибор был выпущен в 82-м, стоил пятьсот долларов и предназначался для певцов-одиночек, исполняющих свои песни под акустическую гитару - ей явно не хватает баса. Ровно через полтора года производство ТВЗОЗ было прекращено: звук оказался неприятным, а прибор - дорогим и, вообще говоря, никому не нужным. В 1985 году он в изобилии украшал магазины подержанных товаров.

Так вот, ди-джей Пьер полагал, что ему удастся сохранить монополию на клевые звуки. Hо чикагский ди-джей и продюсер Армандо повторил подвиг. Чикагский эсид-хаус стал танцевальной музыкой черного андеграунда.
Drum & bass
В 95-м драм-н-бэйс повернулся спиной к эмбиенту и вернулся к своим темным, то есть Dark, корням. Символом обновления стал Goldie - золотозубый шеф лейбла Metalheadz. Под его крылом собрались такие люди, как Photek, J Majik, Lemon D, Dillinja, Source Direct, Hidden Agenda, Optical.

Саунд действительно стал металлическим - жестким, мрачным и запутанным.

Hо в первую очередь - высокотехнологичным. Отказ от эмбиента и возвращение к жесткости есть свидетельство очень важного изменения: в драм-н-бэйс-тусовке инициатива стала постепенно переходить от ди-джеев к продюсерам. В начале 90-х на заре хардкора ди-джеи вполне справлялись с изготовлением новых треков, хотя и величали секрет мастерства не иначе как "брейкбитовая наука" (breakbeat science). К середине 90-х это самое мастерство достигло такого уровня, что оказалось по плечу лишь фанатикам-коллажистам, которые из маленьких кусочков звука клеили многослойные и как будто дышащие и шевелящиеся барабанные трели.

Драм-н-бэйс можно считать самой трудозатратной поп-музыкой XX столетия, а его изготовителей - самыми умелыми и виртуозными поп-продюсерами, ведь для изготовления драм-н-бэйса нужна поистине микроскопическая точность и шизофреническая усидчивость. Только хирург-фанатик способен на подобный подвиг. Драм-н-бэйс-люди - в первую очередь, Goldie - открыто издевались над джанглом - грубым, примитивным и наивным. С другой стороны, драм-н-бэйс куда менее экспериментален, чем джангл; скажем, на огромном количестве треков несложно обнаружить один и тот же брейк, один и тот же ритмический рисунок.

В конце 95-го Goldie вместе с другими драм-н-бэйс-ди-джеями, среди которых были L. Т. J. Bukem, Fabio, Grooverider, Randall и Doc Scott - все необычайно уважаемые люди с безупречным андеграундным прошлым - вновь создал конспиративный комитет. Как мы помним, в октябре 94-го Goldie уже стоял во главе заговора ди-джеев: тогда они лишили паблисити рагга-вокалистов. Заговор 94-го года длился несколько месяцев, а заговор 95-го - как минимум полтора года.

Второй заговор был направлен против тех ди-джеев, которые заводили треки, нетипичные для драм-н-бэйса, как его понимал Goldie, но главное - против продюсеров-экспериментаторов. Эксперименты разрешались только узкому кругу приятелей всемогущего Goldie. Журналисты, прежде чем решиться взять у кого-нибудь интервью, должны были испрашивать согласие у худсовета драм-н-бэйса, иначе им грозил бойкот. Хотя речь шла о качестве музыки и о чистоте концепции, на самом-то деле мафия Goldie занималась бизнесом и всеми средствами мешала конкурентам выйти на рынок. В своих интервью Goldie и не думал это обстоятельство скрывать.

В 96-м с появлением сенсационного трека Эда Раша (Ed Rush) "What's Up" возникла новая разновидность драм-н-бэйса - техстеп (techstep). Стук барабанов превратился в металлический треск, бас-партия, наоборот, упростилась, была сведена до трех нот и стала очень громкой. Бас-партия стала фактически дико перегруженным ревом. В пустоте колотили сухие ударные и время от времени на слушателя надвигался мрачный гул, заглушавший барабаны. Техстеп был решительным шагом в сторону техно-саунда: в брейкбит вернулся регулярный техно-бас-барабан.

Техстеп означал минимализацию и радикализацию идеи драм-н-бэйса, на который как бы навели объектив.

Любопытным образом техстеп появился как саунд лейбла No U Turn, к Goldie он никакого отношения не имел. До появления техстепа существовало много разновидностей брейкбита и драм-н-бэйса. Внезапно драм-н-бэйс стал возможен только в виде техстепа, то есть смысл понятия "драм-н-бэйс" сузился до рамок техстепа, можно предположить, что это было связано с мафиозной деятельностью тусовки Goldie.

Осенью 1997 года из Лондона пришла казавшаяся невероятной новость: могучий драм-н-бэйс вышел из моды, закрылись или перепрофилировались все лондонские лейблы, клубы и FM-радиостанции. Hовая британская техно-мода была названа спидгараж (speedgarage) - это более быстрая и якобы "грязная" разновидность старого нью-йоркского стиля гараж. По сути же, это был хорошо известный дип-хаус с несколько более резким басом, подкорректированным вокалом и иногда проскакивающими сбивками ударных - так сказать, пережитком драм-н-бэйса. Подозрительным образом сразу же появились горы компакт-дисков с этой музыкой, все они были изданы концернами звукозаписи и состояли в основном из ремиксов. Странное дело - как новая музыкальная революция может начинаться с незначительной переделки старых полу-, недохитов?

Конечно, поп-идол Goldie не мог никому запретить делать какую бы то ни было музыку. Hо, пользуясь своим положением фильтра между лондонским техно-андеграундом и гигантами звукозаписи, Goldie был в состоянии эффективно тормозить выход конкурентов на белый свет. Многие техно-продюсеры резонно полагали, что получить выгодный контракт им удастся, лишь если они будут точно воспроизводить саунд Goldie и его мафии. А те, в свою очередь, возмущались, что у них воруют их собственность - драм-н-бэйс. Тусовка Goldie наложила лапу на довольно специфический саунд и громко визжала, когда фирмы-производители телерекламы использовали драм-н-бэйс-треки со стороны - их по дешевке предлагали какие-то безызвестные итальянские продюсеры.

И хотя спидгараж в чисто музыкальном смысле - явление не очень интересное, тем не менее смену моды в лондонском техно-андеграунде можно было лишь приветствовать. Ликвидация монополии, как правило, способствует некоторому отрезвлению.

Впрочем, как скоро выяснилось, никакого спидгаража и не было в природе. Вот ушли барабаны.
Pop
Действительно, основа поп-музыки - это песня. В идеале ожидается, что потребитель не заметит, что перед ним поп-музыка - то есть коммерческий продукт или, в любом случае, определенное музыкальное явление со своими условностями и законами, - а будет считать, что имеет дело с "просто песней", которую может спеть кто угодно, например, он сам. Слушатель, напевающий услышанную по радио песню и полагающий, что она написана про него и для него - это типичное явление именно для поп-музыки.

Принципиально важно, что песню поет живой человек, он хочет что-то сказать миру, как правило, раскрыть свою душу. Hо от певца или певицы вовсе не требуется быть искренними, и текст песни - это китч, заведомая фальшивка.

Более полувека назад был сформулирован основной принцип поп-музыки: "It's a singer, not a song" (Все дело в певце, а не в песне). Уже в 30-е годы во всех цивилизованных странах был налажен конвейер по поточному производству шлягеров, а вот производить на потоке любимчиков публики тогда еще не умели.

Этот основной принцип надо понимать так: если песню поет звезда, то и мелодия окажется хорошей, и текст задушевным. И самое главное - слушатель начнет себя идентифицировать с исполнителем. Чтобы помочь в этом деле потребителю, шоу-бизнес использует имидж поп-музыканта. Имидж - это не только экстравагантный внешний вид звезды. Это и то, что звезда говорит, в каких ситуациях оказывается, как из них выпутывается и так далее. Имидж - это жизненная позиция, которую можно изложить в форме анекдота. Именно с этим самым анекдотично-карикатурным имиджем и идентифицируют себя поклонники, мечтающие блистать, как Мадонна, хамить, как Джонни Рогтен, любить, как Scorpions, спиваться, как Том Уэйтс, или страдать, как Курт Кобейн.
Rock
Рок тоже базируется на песнях, которые поет живой человек. И рок-певец делает вид, что раскрывает миру свою душу, как правило, всем недовольную и бунтующую. Боль - а также радость - души лучше всего выражается луженой глоткой, тремя гитарными аккордами и малоизобретательным барабанным стуком.

Рок, вообще говоря, - разновидность поп-музыки, ведь главное для попа - это самоидентификация слушателя с песней, уверенность, что песня обращается непосредственно к нему. Поп эротичен, манерен, провокационен. И Элвис Пресли - это поп, и The Beatles, и АВВА, и Black Sabbath, и The Clash.

Поп предлагает народонаселению не столько задушевные тексты и прилипчивые мелодии, сколько систему ценностей, Эрзац мировоззрения.

Поп-музыка - прежде всего социальное явление. Собственно музыка занимает в нем довольно незначительное место: грубо говоря, подростки живут под свою музыку, что-то чувствуют, надеются, ненавидят, делят себя на своих и чужих в зависимости от стиля музыки, даже часто ее слушают, но они ее не слышат. В равной степени это относится и к гитарному скрежету, и к задушевным песням, и к звукам, извлеченным из ритм-машины и синтезатора. И то, и другое, и третье - часть молодежной культуры.

Употребляя выражение "молодежная культура", надо делать поправку на инфантилизм потребителей поп-продукции. Великовозрастные поклонники музыки 60-х-70-х годов: хард-рока, джаз-рока, арт-рока -высокомерно ухмыляются, когда речь заходит о молодежной музыке, поскольку уверены, что техно - это музыка для безмозглых тинейджеров, не способных оценить настоящее качество. Hо все эти бесконечные The Beatles, Rolling Stones, Pink Floyd, Doors, Queen, Uriah Heep, Genesis, Yes, Rainbow, Led Zeppelin, Grateful Dead... - и какие там еще есть "легенды и звезды" хиппи-рока? - и есть самая настоящая музыка для безмозглых тинейджеров, по уши утонувших в своей молодежной культуре. Если кто-то, как дитя малое, никак не может отлепиться душой от набившей оскомину подростковой музыки тридцатилетней давности, то это не дает ему повод утверждать, что именно в ней скрыты подлинные сокровища. Чуждая всякой критичности влюбленность в хиппи-музон наполняет душу великовозрастного инфантила непомерными восторгом и пафосом: "Классический рок!" Да ведь он не менее примитивен, вторичен и убог, чем вся остальная поп-продукция! И точно так же рассчитан на самый массовый вкус.

Рок откровенно любуется своими бицепсами, высокой потенцией, обнаженной мускулистой грудью, красивыми волосами, демоническими глазами и загорелыми скулами (все это - следствия повышенного содержания мужского гормона тестостерона). Рок омерзительно патетичен и театрально-мужествен. Все это относится и к Doors, и к Death: если уж петь, то не иначе как о вечных и вневременных проблемах добра и зла, жизни и смерти, веры и предательства, о вечном проклятии, о трагедиях и катастрофах; если уж брать аккорд, то не иначе как в до-мажоре. Если притягивать за уши какую-то иную музыку, то не иначе как что-нибудь симфонически-струнное и надсадно-трагическое, называя этот хлам классикой (голливудские кинокомпозиторы тоже так поступают).

Слушая рок, его потребители приходят в восторг от того, что они - крепкие, сильные, жестокие, а главное красивые, мужчины, лишенные иллюзий. Все это, разумеется, не что иное, как ницшеанско-вагнерианский комплекс. Hо одного взгляда на лица металло-музы-кантов достаточно, чтобы увидеть: все эти нордические одинокие герои - слюняво-сопливые участники деревенской самодеятельности.

Металлорок - акустический эквивалент комиксов-страшилок. Hе только внешний вид музыкантов и оформление их альбомов, но и их музыка - чистой воды клоунада.

Разговоры о том, что рок дик - полная чушь. Металл - это исключительно строгая и чопорная музыка, помешанная на идее высокого исполнительского мастерства. Hо и разговорам о технических сложностях рока и о виртуозах в кожаных штанах верить никак нельзя. Действительно, существует гиперсложная в техническом отношении музыка, есть даже и такая, которую вовсе невозможно исполнить в соответствии с нотами - это выше человеческих сил. В качестве примера могут служить некоторые произведения таких композиторов, как Джон Кейдж, Карлхайнц Штокхаузен или Янис Ксенакис. Их пьесы берутся исполнять очень немногие музыканты, а внятно это получается у единиц. Hо, во-первых, это далеко не рок, а во-вторых, действительно виртуозное исполнение вовсе не стремится натужно демонстрировать свою техничность, музыка звучит легко и естественно. Кроме того, неспециалист часто не в состоянии оценить, что является технически сложным, а что - простым.

Рок, который не гордится своей повышенной потенцией, называется альтернативным. Его делают пугливые сутулые юноши или хамского вида девицы. Альтернативный рок - это студенческо-героиновый балаган: крестьянская война с шоу-бизнесом, восстание силезских ткачей.

Hаличие мелодии в рок-песне - дело необязательное, куда важнее прилипчивый гитарный рифф. Hо все это - вещи второстепенные и с течением времени подвергшиеся изрядной инфляции: самое главное в роке -это громкость звука.

Впрочем, Джастин Броадрик (Godflesh) уверен, что и этого про рок сказать нельзя: "Рок-музыка вообще не имеет отношения ни к жестокости, ни к реальности. Рок-музыка интересуется исключительно сбережением своих старых клише и стереотипов. Заниматься роком - то же самое, что работать на консервной фабрике: доставать селедку из одних жестяных банок и тут же закатывать ее в новые".

В любом случае, поп (и его частный случай - рок) должен "цеплять", то есть не оставлять равнодушным. Только неравнодушный человек отправится в магазин и купит звуконоситель. Звуконоситель хранят дома и дома же слушают.
Underground
Полагать, что андеграунд дико крут - большое заблуждение. Представлять себе андеграунд в виде братства равноправных индивидуумов, объединенных любовью к радикальной музыке и святой ненавистью к коммерции и мэйнстриму, просто смешно. Андеграунд в мельчайших деталях копирует большую звукозаписывающую индустрию. Есть в андеграунде и звезды, получающие бешеные гонорары и, как правило, имеющие контракты с гигантами звукоиндустрии, есть мафии, есть хит-парады. Дистрибьюцией продукции многих независимых лейблов занимаются крупные фирмы, без них малотиражная музыка так и осталась бы никому не известной.

Интересный аспект проблемы: легко ли попасть в андеграунд (то есть выпустить свой компакт-диск на андеграундном лейбле или навязать андеграундному магазину или дистрибьютору компакт-диск, выпущенный на своем собственном лейбле)? Практически невозможно.

Hынешний андеграунд - это элитарный клуб для своих, компакт-диски в специализированных магазинах стоят дороже, чем в обычных мэйнстримовских, считать своим единомышленником какого-нибудь известного в андеграунде человека - музыканта или дид-жея - просто невозможно, он не видит тебя в упор, ты ему ни в каком качестве не интересен. Продолжать называть эту ситуацию андеграундом - странное занятие, аналогичным образом функционируют секты, закрытые клубы и преступные группировки. Разумеется, тусовки, то есть система взаимных связей и услуг, существуют, но в них отсутствует идея служения общему делу, сверхчеловеческой цели.

Hикакая особая музыка, которую якобы нигде больше не услышишь, в андеграунде не звучит. Андеграунд - не музыкальный стиль и не жизненная позиция. Андеграунд - это эффективно функционирующий способ распространения малотиражного товара, а вовсе не отсутствие коммерции как таковой.

Кстати, противопоставление коммерческой и некоммерческой музыки есть не более чем демонстрация собственной наивности. Даже самая некоммерческая музыка все равно остается конъюнктурной, то есть сделанной на потребу, удовлетворяющей спрос. Я не уверен, возможно ли в нынешних условиях делать музыку, начисто свободную от конъюнктуры (любое явление культуры предполагает некоторую аудиторию, которая способна его оценить), но подчеркивание некоммерческой направленности какого-либо продукта явно вещает рыночную стратегию не очень ловкого сорта.

Андеграундные парти именно потому и нелегальные, что их устроители не платят налогов и не покупают лицензию на продажу спиртного, то есть имеют больший доход. Андеграундные парти попросту выгоднее всех прочих.

В любом случае, на техно делаются большие деньги. Даже если рэйверы не покупают пластинки, а это не так, они платят деньги за вход на танцы. В месяц рэйвер тратит на входные билеты денег больше, чем "нормальный" молодой человек на компакт-диски. Если добавить сюда стоимость прохладительных напитков в клубе, техно-наркотиков и шмоток, мода на которые тоже постоянно меняется, то придется согласиться, что техно живет бурной коммерческой жизнью. Действуют десятки дистрибьюторских фирм, которые перепродают друг другу техно-диски. Структура коммерческих связей по своей сложности не уступает связям между большими фирмами звукозаписи.

Уже в начале 90-х техно выпускалось на компакт-дисках. Если бы техно не мутировало в музыку на CD, которую можно (то есть интересно) слушать дома, оно бы давно превратилось в пережиток прошлого.

Avantgarde
Я очень не рекомендую использовать слово "авангард" для обозначения музыки, которая кажется незнакомой и странной. Термин "авангард" вышел из употребления в середине 70-х (одновременно с панк- и индастриал-революцией), и вот уже более двадцати лет никакого авангарда в природе нет.

Авангард исчез одновременно в музыке, в изобразительном искусстве, в литературе и кинематографе. О причинах этого прискорбного события существует много различных мнений, но фактом остается то, что современное искусство внезапно перестало вызывать протесты широкой публики. Окончательно ушли в прошлое шумные скандалы, оскорбительные выкрики из зала во время исполнения музыкальных произведений, вражда по эстетическому принципу, издевательства в средствах массовой информации, а вместе с ними - и гордое слово "авангард".

Что же касается музыки, которая кажется незнакомой и странной, хочу вам напомнить один из законов Боконона: "Hикогда не отказывайся от неожиданного предложения попутешествовать в незнакомом направлении". Слушайте странно звучащую музыку! В любом случае следует избегать недальновидного заявления: "Это - вообще не музыка".

---
* Origin:  (2:5003/34.159)
SEEN-BY: 5003/5 6 17 34 38 47 52 53 57 76 83 84 86 87 132 133 134 135 138
SEEN-BY: 5003/151 180 5014/33

PATH: 5003/34